​ВСЯ ЖИЗНЬ НА СЛУЖБЕ ЗАКОНУ

Вадим Евгеньевич Аполинаров, старший советник юстиции, после окончания Иркутского государственного университета начинал свою трудовую деятельность в далёком 1966 году, 50 лет назад. А буквально чуть больше месяца назад отметил 75-летний юбилей. Так что нынешний, 2016-й год, для него знаменателен. — Начинал я стажёром следователя прокуратуры Иркутского района. Потом стал старшим следователем прокуратуры г. Иркутска, — рассказывает Вадим Евгеньевич. — Одно из первых дел, которое тогда пришлось расследовать, оно, наверное, потому и запомнилось на всю жизнь, что было из первых, и не совсем обычным. В посёлке Мельниково возводился некий объект. Строительство было затяжным. И может быть, поэтому на территорию объекта частенько в неурочное время «заглядывала» молодежь с целью чем-нибудь поживиться. На этот раз четверо пацанов попались — были оперативно вычислены. Они с трансформаторов поснимали искрогасители. Сейчас трудно сказать, для чего эти искрогасители были им нужны. Но факт остаётся фактом: установленное оборудование было раскурочено. Возбудили уголовное дело. Дошло до того, что расследование этого преступления было взято «на карандаш» Иркутским обкомом КПСС. Я, прежде всего, как представитель прокуратуры сделал запрос о сумме нанесённого ущерба… — Вот тут и начались странности, — продолжает свой рассказ В. Е. Аполинаров. — Согласно представленной к делу справке, сумма ущерба, по мнению пострадавшей стороны, составляла 150 тысяч рублей… Люди старшего поколения прекрасно помнят, что 150 тысяч рублей — это по тем временам, можно сказать, астрономическая сумма. И несколько искрогасителей никак не могли столько стоить. Может быть, другой следователь прокуратуры на месте Вадима Евгеньевича удивился, вздохнул бы… и сумму ущерба утвердил. Проще простого. Как говорится, гора с плеч. 150 тысяч так 150 тысяч. Но… Не таков оказался Аполинаров. Уже тогда, в молодости, проявилась одна из черт характера старшего следователя — настойчивость. А также серьёзное отношение к любому порученному делу. Он снова и снова опрашивал молодых людей, преступивших закон. Может, ещё что-то взяли да раскурочили, кроме искрогасителей, стоимость которых никак не тянет даже на сотни рублей? И убеждался: мальчишки не лгут, ничего более, кроме этого оборудования «не потрошили», а тем временем из обкома партии настаивали, мол, закрывай дело, не тяни — и так всё ясно. Да и пострадавшая организация, так сказать, волком смотрит, дескать, прокурор почему-то медлит. Но Аполинаров аргументированно доказал, что такая сумма ущерба на предприятии этом есть, но не надо вешать всех собак на юных ребят. Позже выяснилось, что на этом долгострое в Мельниково не всё благополучно с хранением материальных ценностей. Видимо, от того и был долгострой… Но отвечать за это пришлось, в конце концов, взрослым злоумышленникам. А ребята, пока шло следствие, благополучно ушли служить в армию, избежав судимости. Судили настоящих виновников. Прокурорские работники, надо сказать, не вольны распоряжаться собой. Там своя своеобразная субординация. Пришлось Вадиму Евгеньевичу поработать помощником прокурора области по надзору за местами лишения свободы. Но это был недолгий период деятельности. В 1973 году Аполинарова направили работать прокурором Катангского района Иркутской области. Одно из первых дел на новом месте, расследуемых им, оказалось убийство эвенка, представителя коренной народности в этом районе. И — никаких следов. Даже специально надрессированная собака Пальма (запомнилось имя собаки, хотя прошло много лет) след не взяла. Как говорят в среде милиции-полиции (в прокуратурах, наверняка, тоже) — «висяк», от которого не только головная боль, но и всякие «оргвыводы» от вышестоящего начальства. Аполинаров не опустил руки. Не раз, не два ездил в Киренск. Там не единожды советовался по поводу этого убийства с выпускником Московского медицинского института хирургом Богоносовым. В расследовании этого преступления использовался даже рентген-аппарат, он- то и помог определить, что это было — пуля или острый предмет. Вадим Евгеньевич своего добился. Преступника вычислил. Оказалось, заурядная «бытовуха на почве пьянки». — В те годы, восьмидесятые, было негласное постановление ЦК КПСС, разрешающее жителям Армении бригадами разъезжать по Союзу в поисках работы, — повествует далее Вадим Евгеньевич. — Потом это постановление распространилось и на другие республики (Азербайджан, Молдавия, Грузия). И в Катангском районе появилась армянская бригада. И вдруг, уже в конце сезона строительных работ, когда бригада собиралась уезжать, сдав объект, получив деньги, обнаруживается труп бригадира. Сразу выяснилось, что у него были проблемы с почками. Но при тщательном обследовании тела возникла такая версия, что его (бригадира) переехала автомашина. Что, как, почему? Шёл день за днём. Рабочие бригады уже, естественно, уехали. А дело ни с места. Наконец, из Иркутска приехал эксперт. Он предложил: «А если отринуть версию про автомашину?» Я стал добиваться командировки в Армению. В конце концов, командировку дали. По приезду снова стал опрашивать рабочих бригады. А перед этим сделал все, чтобы они перед допросом не могли между собой общаться. Затея удалась. Они стали друг на друга валить, обвинять один другого. Так определился круг подозреваемых. Выяснилось: в бригаде возник конфликт с бригадиром, он не сумел распределить полученные за работу деньги. Там, естественно, было их немало. Бригадира и били, и складывали на него доски, даже разогретый утюг пошёл в ход. Все это подтвердилось только после эксгумации трупа, на которой я настоял. Вот так прокурорская настойчивость содействовала раскрытию, казалось бы, безнадёжного дела. В 1983 году, накануне горбачевской перестройки, Вадим Евгеньевич Аполинаров был назначен прокурором Мамско-Чуйского района Иркутской области. Тут тоже хватало проблем не только прокурорских, но и просто «исторических». Наверное, никакому району Прибайкалья так не «повезло», как Мамско- Чуйскому. Прогремел над Россией 37-й год — в поселке Мама полно «врагов народа». После Великой Отечественной появились власовцы. После «дела врачей» (1951-1953 годы) — куча «интеллигентского» народу. Накануне Московской Олимпиады (1980 год) столица «очищалась» — кого — за 101 километр, кого — в Мамско-Чуйский район. В общем, контингент был — мама (в посёлке Мама) не горюй. А тут ещё перестройка. Сложностей в работе Вадима Евгеньевича хватало с избытком. А до увольнения на пенсию (прокуроры не уходят на пенсию, а увольняются) в 1996 году трудился заместителем прокурора Ленинского района г. Иркутска. Уже находясь на пенсии, являлся помощником прокурора Иркутской области по рассмотрению уголовных дел о реабилитации жертв политических репрессий. Затем прокурором отдела прокуратуры Иркутской области по рассмотрению особо важных дел. Судьбы человеческие неисповедимы. Но как бы там ни было, всегда надо быть просто человеком. И исполнять свой долг. Этому всю свою сознательную жизнь следовал Вадим Евгеньевич Аполинаров. По инициативе Следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Иркутской области в 2014 году он был награждён медалью «Ветеран следственных органов». В переводе с латинского слово «прокуратура» означает «забочусь, охраняю». Вадим Евгеньевич Аполинаров много лет заботился и охранял, и делал это с подлинной настойчивостью, со всей серьёзностью относясь к порученному делу. Об этом он еще раз услышал в день своего юбилея.

Павел КАЗАКОВ

ОТ РЕДАКЦИИ. Когда был подготовлен этот материал П.Казакова к печати, мы решили познакомить с ним директора Иркутского юридического института (филиал) академии Генеральной прокуратуры РФ Валерия Александровича Пака. Почему? Потому что Валерий Александрович полгода работал с Вадимом Евгеньевичем Аполинаровым в Иркутской областной прокуратуре в отделе реабилитации жертв политических репрессий. — Задача перед нами была поставлена невероятно сложная: изучить архив КГБ (ФСБ), посмотреть личные дела тысяч репрессированных людей и определить, действительно ли они были виновны в предъявленных обвинениях. Конечно, такое ответственное дело было поручено опытнейшему Вадиму Евгеньевичу. Работать под его началом пришлось мне, и я навсегда благодарен ему за уроки принципиальности и настоящего профессионального подхода к делу. Нам пришлось «заглянуть» в личные дела обвиняемых, начиная с первых послереволюционных лет, периода гражданской войны, а также тридцатых-сороковых годов прошедшего века. В результате пересмотра этих дел тысячи родственников обвиняемых получили из прокуратуры письма-справки о невиновности дорогих им людей и получали право на ходатайство по компенсации за незаконно изъятое имущество во время ареста. Каждый такой документ, исходивший из стен прокуратуры, был результатом планомерной, кропотливой работы не только ума, но и сердец всех тех, кто готовил реабилитационные справки. И я знаю, что во многих семьях сегодня хранятся эти документы, в которых выражено от лица государства извинение прокуратуры за содеянное недобросовестными предшественниками-следователями УНКВД и других структур. Подпись В.Е. Аполинарова справедливо венчает эти документы. И люди, лично не зная его, благодарны за сказанную наконец-то правду.